Не каждый день в нашей жизни встречаются люди, которые могут научить чему-нибудь хорошему, и не на словах, а собственным примером. Каждая встреча с таким человеком – особая удача.

Я пациент, а не врач. Но своих «врачебных историй» у меня пяток наберется. Была со мной, например, такая история.
В один субботний вечер возвращалась я из гостей, от одной милой семейной пары. Возвращалась в потемках и одна, поэтому, не пройдя и полметра, зацепилась каблуком и рухнула с крыльца. Приземлилась удачно, если не считать выбитый палец на правой руке. К утру в основании пальца вздулась приличная гематома, и стало ясно, что без травматолога мне не обойтись. В понедельник и пошла к своему районному…

Жизнь коротка, а путь искусства долог и тернист...
Занимаюсь творчеством с юных лет, но ни тогда, ни сейчас не было у меня ответа на вопрос: кому и зачем это в конечном итоге нужно? Вернее, иногда ответ на этот вопрос у меня возникал. Но даже когда он передо мною маячил, он был каким-то эфемерным, и становилось совершенно понятно, что завтра он обязательно исчезнет… Можно, конечно, перечитать Бердяева, и вдохновиться его ответом. Но что он знал в конце-концов, этот философ? Он же жил здесь, а не там. В смысле, на земле, а не в вечности… Хотя почему не в вечности?

Убийцы своих новорожденных детей вызывают ненависть и негодование. Помню реакцию одного мужчины на такой инцидент: «Я бы ее своими руками задушил». Да, в такой ситуации не так легко сказать: не судите, и не судимы будете. Ведь чтобы это «не судить», или хоть как-то оправдать такой поступок, это надо понять. А как тут понять?

Это я решила еще раз поделиться ссылкой на репортаж программы "Арт и шок" с выставки Язепа Дроздовича в Национальном художественном музее 1918 г., в котором я принимала участие. Это была прекрасная выставка уникального белорусского художника, рисовавшего космос.

https://youtu.be/9HvCPmZf1Xo

Я курила 20 лет. Мне было плохо от этого. По ночам я ощущала свои легкие, прислушивалась к собственному дыханию, понимала, что надо бросить. А днем опять бралась за сигареты...
В 2008 году от рака легкого умер мой отец. Он был заядлый курильщик. После его смерти брат сразу бросил курить, а я продолжала.

Здравствуй, дорогой дневник! Как давно я не делилась с тобой секретами!...
Ну, это я так… в качестве вступления.
В июле ходила в церковь на исповедь. Бывает это со мной не часто, да и как ясно из заголовка, речь пойдет не совсем об этом… Каялась я батюшке, кроме всех прочих грехов и в том, что неприятны мне некрасивые и плохо одетые люди. И даже получила я отпущение за этот грех. Но дьявол силен, и стоило мне отойти в сторонку, оказалась я прямо вот за такой вот спиной:

Шаноўныя! Добры дзень усім, хто мяне памятае))

Заўтра ў Нацыянальным мастацкім музее адбудзецца мая адкрытая лекцыя па творчасці знакамітага беларускага мастака Язепа Драздовіча. Лекцыя, як і ўвесь цыкл мерапрыемстваў, ладзіцца з нагоды 130-годдзя мастака. Гэта важная і ўрачыстая падзея менавіта для мяне. І я запрашаю ўсіх на маю лекцыю, якая адбудзецца заўтра, 21.10.2018, а 16.00 гадзіне ў зале музея, дзе праходзіць выстава самога Драздовіча))) Мерапрыемства зойме каля гадзіны (я так мяркую))).

Прыходзьце, калі ласка!

   Не прэтэндую на нейкі аналіз падзей, проста хачу выказаць свае непасрэдныя ўражанні ад канцэрту, прысвечанаму 100-годдзю абвяшчэння БНР.
   Я не прыхільніца палітычных мерапрыемстваў, ды і на канцэрт гэты здолела патрапіць толькі таму, што маю мастацкую майстэрню побач з Оперным тэатрам. Ішла ў майстэрню, чаму б не зазірнуць і на імпрэзу.

У маладыя гады мой бацька перажыў неверагодны экстрым: некалькі разоў лятаў над эпіцэнтрам ядзернага выбуху. Гэта было у той час, калі тата займаўся распрацоўкай дазіметрычнага абсталявання для ваеннай тэхнікі і ўдзельнічаў у выпрабаваннях ваенных летнікоў у Семіпалацінску.

Зразумела, што на дадзены момант цікавыя не паспяховыя вынікі выпрабаванняў, а тое, як радыяцыя паўздзейнічала на тату. Адразу скажу, што не дужа паўздзейнічала.

   Вельмі люблю маленькіх дзяцей, шкадую, што ў мяне толькі адзін Валянцін. Але так склаліся абставіны. Усе ўспамінаю тыя часы, калі сын быў зусім маленечкім і пазіраў на мяне сваімі драбнюсенькімі вочкамі, у якіх зіхацелі вяселыя падступныя агеньчыкі. Напачатку ўсе чакала, калі Валянцін падгадуецца, потым маці хварэла, а зараз ужо поздна ражаць. Але час ад часу мару, што ў маей хаце з’явіцца другі такі ж малы. Толькі хай бы з’явіўся так, сам па сабе, без асаблівых намаганняў. Нават у сне бачу, што прыходжу дамоў, а ен ляжыць у суседнім пакойчыку.

Аленачка добра ведае мовы: беларускую, польскую, ангельскую… Увогуле гэта вельмі разумная жанчына. Памятую, калі першы раз паразмаўляла з ей, склалася ўражанне, што на пачатку нашага дыялога прастора паміж намі была быццам маленечкая і вузкая, а напрыканцы – агромністая, амаль што бязмежная  – так Аленачка здолела яе напоўніць сваімі ідэямі, ведамі і свежымі думкамі.

   Адзін мой добры знаемы, цудоўны мастак і мастацтвазнаўца, надта ўжо любіць рабіць эксцэнтрычныя заўвагі. Гэта ад яго я пачула: “Усе мы беларусы крышачку габрэі, а на захадзе ячшэ і трохі палякі”. Успамінаючы, як мая маці даражыла сваімі габрэйскімі сяброўкамі, я лічыла, што гэта заўвага тычыцца нейкіх культурных установак. Але ж не, мабыць усе значна глыбей.

   Вот уже почти два месяца, как не стало моей мамы. У меня сложные чувства, ведь последние годы я много ухаживала за ней и сама была ей чем-то вроде матери. Причиною здесь и ее болезнь, и слабость, и вынужденная изоляция. Проблема еще в том, что она не была готова к своему предстоящему уходу. Душой и мыслями мать была вся здесь, в этой жизни, и у нее совершенно отсутствовал некий духовный опыт, без которого очень трудно принять свою смертность.