Хотя, как показывает практика, если у вас есть домашний питомец, то вы уже знакомы с этим человеком. Из уст в уста передают в Минске телефон ветеринарного доктора, который поставил на ноги тяжело больную собаку, вернул настроение депрессивному коту или заново научил летать попугая.

Знакомьтесь, дорогие читатели: доктор Сас.

— Как так получилось, что вы выбрали для себя именно ветеринарию? Очень любили животных?

— Не дай бог. Не дай бог пойти в ветеринарию из-за того, что очень любишь животных.

— Ну как же… Это ж нужно их любить, чтобы захотеть ковыряться в звериных болячках…

— Вы думаете? И вот приходит человек, любящий животных, заканчивает ветеринарный институт, распределяется на мясокомбинат… Как вы думаете, легко ему будет работать на мясокомбинате? Или привозят к нему собаку с подозрением на бешенство, и вот чтобы понять, есть у нее бешенство или нет, собаку нужно умертвить, потому что для анализа на это заболевание берут клетки мозга. Или, представьте себе, эпидемия, ну вот хоть бы куриного гриппа — как вы будете проводить противоэпидемические мероприятия, если вы просто любите животных? Нет, идти в ветеринарию из одой только любви к животным -  это значит обрекать себя на несчастную жизнь.

— А почему тогда?

— А вот вы пробовали когда-нибудь кого-нибудь спасти? Вот живое существо умирает, у него уже и глаза закатываются, и лапы подергиваются, и тут вы делаете что-то такое — и оно живет? И жить будет — вы это точно знаете! — долго и счастливо! Это такой кайф — женщины не нужны, честное слово!

— Так ведь человека спасти — это еще больший кайф…

— Конечно. Но в человеческой медицине слишком узкая специализация — ты можешь заниматься только глазами, или только сердцем, или только легкими. Если же ты ветеринар — ты занимаешься всем. Каждый день перед тобой разворачиваются такие истории… И каждый день у тебя не один, а десятки шансов — кого-то спасти.

— Вы рассказывали об этих ощущениях сыну? Он ведь у вас тоже ветеринар…

— Ну, сын — у него свои расчеты. Все-таки молодежь — она совсем другая. Сын у меня — единственный в Беларуси дипломированный ветеринар-онколог, окончил специализированные курсы в Москве, сертифицировался, теперь делает очень сложные операции, работает с невероятными опухолями… Да, я думаю, для него тоже важно спасать звериные жизни…

— У вас прямо династия вырисовывается…

— Да, такая вот ветеринарная династия. У нас есть еще один ветврач — моя племянница, очень успешный ветеринар.

— А вы в Витебске учились?

— Сначала — да. В мое время там еще учили: нас так гоняли, так спрашивали, так дрючили, помню, четыре мужика в комнате, в шесть утра будильник прозвенел — мы свет включаем и за книжки. Вечером пришли, поели, туда-сюда, опять по кроватям — и читать. Знали от зубов всю ветеринарию, ночью разбуди и спроси — пол-учебника расскажешь.

— А где теперь ваши однокурсники из этой комнаты? Тоже — успешные ветеринары?

— Ну, кто-то умер уже, кто-то — в лаборатории, кто-то — на заводе, кто где.  Но из ветеринарии никто не ушел.

— И вот вы закончили ветакадемию…

— И поехал в Москву. Там учился на военно-ветеринарном факультете при Московской ветеринарной академии — и поехал служить… Я же военный ветврач, подполковник в запасе…

— С собаками там работали?

— Ну почему только с собаками… Со всеми… Два очага сибирской язвы — считайте, вот этими руками локализовал…

— Ничего себе… Я почему-то думала, что ветеринары — это врачи, которые собак и хомячков лечат…

— Видите ли… Ветеринария — это наука, которая призвана в первую очередь работать с болезнями животных, опасными для людей. Во вторую очередь — с токсикоинфекцией. И только в третью — по возможности (так и написано в законодательстве — по возможности!) лечить и облегчать участь больных животных. Так что я сейчас — только на третьей, самой низкой ступеньке. А вот мои однокурсники, которых вы вспомнили, куда на более ответственных постах. Вот представьте: ветеринар на мясокомбинате. Пропустил больное животное, из него сделали полторы тонны колбасы и отравили город. Вот это ответственность!

— Никогда не думала о ветеринарах в таком ключе… Стыдно признаться, но у меня откуда-то есть такое легкое пренебрежение, какое-то дурацкое отношение к этой профессии…

— Что, вроде того, как «ветеринар хвосты коровам крутит»?

— Да-да, это расхожая фраза, я часто ее слышу…

— А вот в Германии  (я там тоже служил) люди встают, когда слышат, что перед ними ветеринар…

— И тем не менее и вы, и ваш сын — здесь, у нас, никуда не уехали, хотя ведь была, наверное, возможность…

— Почему «была»? Она и есть. Но все-таки мы здешние люди. Можно сказать, в этом смысле мы с ним националисты (смеется).

—  Ну да, все-таки здесь у вас своя клиника…

— Ну не клиника, кабинет. Но очень хороший кабинет! Такое оборудование, которое у меня  есть еще в двух клиниках в Беларуси: в Ратомке, в Минске в одной из лечебниц, и у меня. Аппарат УЗИ, гастро-, бронхо-, артро-, ото-, лапороскопы, операционная со всей начинкой, электрокоагулятор, ИВЛ… И все работает.

— Чтобы спасать?

— Конечно, чтобы спасать. Иначе зачем? Я, когда купил участок и начал строить дом, сразу понял, что рядом с домом построю себе больничку. Построил. Теперь, конечно, нам кабинета этого мало, нужен центр, потому что животных  много, людям приходится иногда ждать, а помочь нужна срочно, но аренда большая, условия строгие. Сейчас, чтобы клинику открыть, нужно много денег. Один рентген аппарат хороший, с кабинетом, тысяч так сорок  стоит.  Спонсоры говорят: «Нет, если моей собаке плохо станет, мы тебя вызовем, а всехних собак лечить — это невыгодно».

— Кстати, о выгоде. Вы бесплатно консультируете хозяев животных — это зачем?

— Как — зачем? Не понял вопрос. Человек звонит, у животного проблема, я знаю, как ему помочь — почему бы мне не проконсультировать его?

— Но я же вижу, вы отвечаете на звонки каждые десять минут, вам не надоедает?

— Надоедает! Бывает, выругаешься хорошенько, потом поднимаешь и объясняешь…

— Но ведь можно пригласить человека на консультацию, денег с него взять…

— Да причем тут деньги? Зачем ему ехать, если можно помочь без всяких поездок? А деньги — на жизнь мне хватает, мы с семьей не бедствуем. Не все в мире измеряется деньгами. Счастье, например, точно не деньгами.

— А спасенными животными?

— Ну хотя бы… Хотя вот вы все время мне про это спасение вспоминаете…  Я не люблю этого вот пафоса. Я врач. Это моя работа. И как врач тоже «имею свое кладбище», к сожалению.

— Ваши пациенты — это…

— Животные и птицы.. Птиц везут, собак, котов — это понятно, хорьки, хомяки, кролики… Змей не лечу, а так — всех принимаю.

— Но ведь вам приходится не только с животными работать, но и с их хозяевами… Всякие, наверное, бывают…

— О, всякие…

— Вы каких любите?

— Люблю — которые своих животных смотрят, которые знают, когда у животного был стул, какого цвета кал, когда рвота, когда понос… Не люблю — когда говорят «ой, ну мне даже неприятно на это смотреть!», хамят или оскорбляют. Человек, который привез ко мне на стол животное, конкретно и достоверно отвечал на вопросы, помнил, что и как ел его питомец, когда последний раз ходил в туалет или как прошлый раз выходил из наркоза. Я всегда начинаю с опроса — и если на какой-то вопрос мне не дают ответ, я могу ошибиться в диагнозе. А это — всегда плохо.

— А если хамят — что делаете? Уходите?

— Как — ухожу?  Нет, конечно, не ухожу, делаю то, что обязан… Правда, стоимость такому грубияну — по полной вкатываю (смеется).

— Так а все-таки… Любите животных, получается?

— Я их лечу. Я знаю, что «животные даны нам в услужение» , и верю, что «блажен тот, кто скота милует». Животные — они очень хорошие.  А люблю — не люблю… Это ваше, женское, дело.

Фото: Дарья Сидоренкова  http://sidorenkova-photo.narod.ru/

Доктор Сас Сергей Николаевич:

8(029) 68 53 701